Римляне, завоевав Галлию, перенесли в нее вместе с другими своими учреждениями также и адвокатуру, которая нашла себе благодарную почву в лице живых, болтливых и, по свидетельству Аммиана Марцеллина, любящих споры галлов. Из всех государств Европы", так начинает свою историю Фурсль: "Галлия выказала наиболее склонности и расположения к адвокатуре". Уже при первых римских императорах слава галльских ораторов и школ риторики была так распространена, что жители других стран посылали туда молодых людей учиться судебному красноречию. По словам Ювенала, красноречивая Галлия обучила британских адвокатов. Римское владычество в ней продолжалось четыре с половиной столетия. Она представляла собой римскую префектуру, а потому все постановления об адвокатуре, издававшиеся римскими императорами, относились и к ней. Судя по нескольким сохранившимся известиям, можно заключить, что в этот период времени галльская адвокатура достигла высокой степени процветания. Св. Иероним (IV в.) говорит о "плодовитости и блеске галльского красноречия", Авзоний (IV в.) превозносит "красноречие галльского языка", а Сидоний Апполинарий (V в.) упоминает о знаменитом ораторе Флавие Ницетие, которому, по его выражению, рукоплескало все собрание лучших адвокатов Галлии.
В V веке Галлия была завоевана франками. Вначале ее юридические учреждения не подверглись никаким изменениям.
Но с распадением монархии Карла Великого и развитием феодализма отправление правосудия, а вместе с тем и адвокатура стали приходить в упадок. Главными формами процесса сделались судебные поединки и Божьи суды и притом, не только в уголовных, но и в гражданских делах.
Дело дошло даже до того, что в 1168 г. Людовик VII в одном указе, относящемся к городе Орлеану, должен был запретить дуэль для дел ниже 5 су. Само собой понятно, что при таком способе решения дел адвокатура не могла развиваться. Задача ее в подобных процессах заключалась только в обсуждении вопроса, следует ли допустить Божий суд в данном случае. Обыкновенно адвокат, изложив требования своего клиента, подтверждал их юридическими доводами и в конце речи просил суд назначить судебный поединок, если противник не признает себя неправым. При этом он от имени своего клиента делал вызов противнику, бросая к его ногам перчатку. Адвокат противника, в свою очередь, защищал интересы своей стороны и доказывал, что судебный поединок излишен, но что в случае надобности его доверитель готов решить дело оружием лично или посредством наемного бойца. Если его клиент не признавал себя неправым и соглашался на поединок, то суд назначал место и время для него. Приготовления к поединку, заключавшиеся в принесении присяги и совершении религиозной церемонии, происходили в присутствии адвокатов. Но когда герольд подавал сигнал к битве, обязанности адвокатов прекращались, и тяжущиеся предоставлялись самим себе.
Дальнейшее развитие феодализма, результатом которого было образование во Франции целого рода самостоятельных вассальных владений, закрепощение низшего класса и господство частных войн вместе с кулачным правом, привело к окончательному падению законного порядка и правосудия. Адвокатура совершенно заглохла. Только в духовных судах, где не допускались поединки, было больше простора для деятельности адвокатов. Каноническое право заимствовало целый ряд постановлений об адвокатуре из римского права. Оно требовало от адвокатов трехлетнего изучения канонического и гражданского права, практической подготовки и ежегодного принесения присяги. Отрицательные условия для занятия профессией были почти те же, что и в римском праве. К практике при духовных судах допускались как духовные, так и светские лица. Но в виду того, что между светскими было немного сведущих в праве, большинство адвокатов принадлежало к духовенству. Мало-помалу в их руки перешли не только церковные, но и гражданские, феодальные и уголовные дела, так что афоризм "никто не может быть адвокатом кроме духовного" (nemo causidicus, nisi clericus) имел в это время полную силу на практике. Первый толчок к новому порядку вещей был дан, с одной стороны, открытием Дигест Юстиниана в Амальфи (1135 г.), а с другой стороны, постановлениями вселенских соборов Латеранского (1179 г.) и Турского (1180), запретивших духовным адвокатам выступать в светских судах. Светские юристы усердно предались изучению римского права; влияние канонического права уменьшилось; вместе с тем возросло значение гражданских судов, и стала все больше и больше развиваться светская адвокатура.
С конца XIII в. адвокатура начинает подвергаться законодательской регламентации. В 1270 г. появились знаменитые "Учреждения Людовика Святого", положившие первые основы французского судоустройства и судопроизводства. Ограничив применение судебных поединков и тем самым предоставив больше простора для деятельности адвокатов, Людовик поместил в свои своды несколько постановлений, касающихся отправления этой профессии и почти буквально повторяющих римское право.
Первые зачатки сословной организации адвокатуры видны уже в XIV веке. Когда высший суд королевства - парламент, бывший вначале разъездным, сделался оседлым (1302 г.), адвокаты, которые практиковали при нем и сопровождали его в путешествиях по государству, образовали свободную ассоциацию, получившую название сословия по образцу римской адвокатуры императорского периода (ordo, ordre), и в противоположность многочисленным цехам и промышленным корпорациям того времени. Сословная организация не была сразу определена законом; она возникла независимо от законодательной власти путем практики и обычая, и только впоследствии подверглась правительственной регламентации. Адвокаты самопроизвольно образовали ассоциацию и присвоили ей название "сословия"; парижский парламент в своих актах охотно признавал ее, а законодательство, не касаясь внутренних отношений и дисциплины сословия, ограничивалось определением внешней ее организации. Несмотря на столь ограниченную сферу деятельности, законодательная власть обнаружила чрезвычайную плодовитость. В течение XIV, XV и XVI столетий было издано около 50 указов, относящихся к адвокатуре.
Древнейшие указы требуют только одного условия для допущения к адвокатуре, именно принесения присяги, которая затем должна была быть повторяема ежегодно. Формула ее вначале мало чем отличалась от римской присяги. Адвокаты давали клятву в том, что они будут добросовестно и усердно исполнять свои обязанности, ведя только правые дела и отказываясь от защиты или подачи совета, как только убедятся в несправедливости или нечестности принятого дела ).
В XIV веке было установлено второе условие для принятия в число адвокатов: внесение в список.
Представив свой диплом, кандидат при отсутствии всяких препятствующих причин допускался к присяге.
Итак, диплом лиценциата прав, присяга и внесение в список,- вот три условия, которые требовались для допущения к адвокатуре. Что касается практической подготовки, то она, по-видимому, не была обязательна. По крайней мере, указ 1345 г., хотя и предписывает молодым адвокатам (novi, audientes) не начинать практики сразу, а сначала "в течение достаточного времени" слушать речи старших адвокатов и изучать формы процесса, но не упоминает о том, что эта подготовка должна происходить до внесения адвоката в список. Напротив, из его постановлений видно, что под "новыми адвокатами" он разумеет недавно внесенных в список. Во всяком случае, как замечает Делашеналь: "нельзя сказать с достоверностью, чтобы подготовка предшествовала внесению в список".
Каждый вносимый в список адвокат должен был уплатить два экю, которые шли на устройство "обычных мест". Хотя вселенские соборы запретили духовным лицам быть адвокатами в светских судах, но это запрещение не соблюдалось на практике. В числе адвокатов было много лиц духовного звания не только во все продолжение средних веков, но даже и в новое время, вплоть до революции. "И действительно", замечает Годри: "если звание священника не служило препятствием к исполнению обязанностей магистратуры, если для некоторых членов парламента оно было условием для их допущения туда, то как оно могло быть препятствием к занятию адвокатурой?"
Но монахи, как лица, отрекшиеся от мира и обязанные беспрекословным повиновением духовному начальству, никогда не принимались в адвокатуру.
Первые указы, касающиеся вопроса об адвокатском гонораре, идут по пути, намеченному юстиниановым законодательством. Они ограничиваются установлением максимума вознаграждения, которое мог требовать и получать адвокат. Вначале предельная сумма гонорара за одно дело равнялась 30 турским ливрам (3,600 современных франков). В XIV в. турские ливры были заменены парижскими (3,500 современных франков). Но на практике эта такса не принималась во внимание, как видно из некоторых документов в парламентских архивах. Определение и взыскание гонорара производилось согласно с постановлениями римского права. Адвокат мог обусловливать себе вознаграждение после процесса. Но если он не заключил такого условия, или если клиент требовал уменьшения гонорара, то размер его определялся парламентом. Нередко адвокаты прямо обращались к парламенту с просьбой определить их гонорар. В других случаях они сами назначали размер его, и парламент ограничивался проверкой, причем часто уменьшал требования адвокатов. В случае проигрыша процесса и уклонения клиента от платежа, адвокаты прибегали к суду. иск о гонораре в то время считался, согласно с юстиниановым правом, дозволенным и нисколько не предосудительным. Сохранилось сведение, что два адвоката XV века (Pierre de Mauereux и Gacques la Vache) описали и продали с публичного торга дом своих клиентов, которые не уплатили гонорара.
В случае выигрыша процесса вознаграждение адвоката взыскивалось с противной стороны в качестве части судебных издержек. Обыкновенно эти издержки сильно преувеличивалось, так что парламент должен был назначать одного из седей специально для проверки и уменьшения счетов, представляемых тяжущимися (juge taxateur). В счетах должно было быть обозначаемо имя адвоката, те действия и услуги, за которые ему причитывается вознаграждение, и размер этого вознаграждения. В случае неозначения какого-либо из этих обстоятельств, просьба о возмещении судебных издержек отвергалась.
Как бы там ни было, во всяком случае профессия оплачивалась хорошо, и многие адвокаты составляли себе огромные состояния.
Взамен гонорара некоторые адвокаты получили от своих постоянных клиентов годовые пенсии. Точно также им дозволялось принимать подарки и легаты. Но по примеру римского права было запрещено заключать условия относительно части спорного имущества и приобретать спорные права.
Обязанности адвокатов выражались в подаче юридических советов (consulter), устной защите дел на суде(plaider) и составления некоторых судебных бумаг (ecrire). Подобно тому, как и в республиканском Риме, французские юристыпрактики разделялись на две группы. Одни занимались преимущественно или даже исключительно подачей советов, другие же помимо этого вели дела в судах. Первые назывались, как и в Риме, юрисконсультами (jurisconsulti, avocats consultants),- вторые адвокатами (avocats plaidants). Юрисконсульты не только подавали устные и письменные советы, но и нередко сочиняли и печатали целые юридические статьи (мемуары) по просьбе тяжущихся. Помимо того, они занимались научным толкованием права. Их деятельность имела чрезвычайно важное значение для развития французской юриспруденции. "Благодаря их терпеливым трудам", говорит Рандю: "были подготовлены и созрели положения новейшего права. Им мы обязаны теми прочными принципами, которые некогда оспаривались, и на которых основывается все наше законодательство". История юридической консультации не входит в нашу задачу. Мы должны только замечать, что юрисконсульты процветали во Франции отдельно от адвокатуры до XVII века включительно, и что только в XIX веке они окончательно слились с адвокатами.
Устная защита составляла монополию адвокатов. Кроме них, никто не имел права говорить на суде по чужому делу. В XIV и XV вв. это правило было еще более расширено. Парламент перестал допускать даже самих тяжущихся к устной защите, требуя, чтобы они избирали себе адвоката. Один адвокат XIV в, прямо говорит, что личная защита своего дела не допускалась и не допускается во Франции. Только процессы между духовными лицами или между членами суда происходили без участия адвокатов. Это объясняется тем, что подобные дела разбирались при закрытых дверях, и что обыкновенно для разрешения их достаточно выслушать тяжущихся, так как никаких особых затруднений при разрешении их не встречалось. Вести дела в парламенте могли и адвокаты, не состоявшие при нем, но каждый раз с особого его разрешения.
Многие тяжущиеся, в особенности юридические лица (города, церкви, монастыри), имели постоянных адвокатов, которым уплачивали годовое жалованье. Но большинство, конечно, должно было приглашать себе адвоката на каждое данное дело. Если тяжущийся почему-либо не мог или не хочет сделать этого, то он просил суд о назначении себе защитника. Надо заметить, что в средние века назначение на защиту имело совсем не то значение, какое оно получило в наше время. Просить о назначении могли не только бедные лица, но и все, которые хотели обеспечить себе помощь какого-нибудь выдающегося адвоката. Так например, такие защитники были назначены парламентом епископу парижскому и графу Фландрскому (1366 г.), графине Фландрской (1368), герцогам Анжуйскому и Орлеанскому (1370, 1375) и т. п.. Назначение на защиту основывалось на известном правиле преторского эдикта (si non habebunt advocatum, ego dabo), перешедшим в феодальное право, и имело троякое значение. Во-первых, оно служило для установления равенства между тяжущимися. Нередко могло случиться, что даже богатых и знатный тяжущийся не мог найти себе адвоката вследствие того, что противник его был еще влиятельнее или успел раньше пригласить наилучших адвокатов. В таком случае парламент, назначая просителю одного или нескольких хороших адвокатов, предотвращал невыгодные последствия процессуального неравенства. Во-вторых, парламент таким образом выводил из затруднительного положения тех адвокатов, которые состояли постоянным патронами обеих тяжущихся сторон. В случае подобной коллизии интересов парламент определял, которого из своих клиентов адвокат должен защищать в данном случае. В-третьих, официальное назначение избавляло адвоката от опасности повергнуться впоследствии преследованию со стороны влиятельного противника. В подтверждение этого можно привести любопытный случай, происшедший в начале XVI века. Адвокат Дизом должен был вести дело против медицинского факультета. Врачи, узнав об этом, пригрозили, что отомстят ему, если он когда-либо прибегнет к медицинской помощи. Испуганный угрозой Дизом попросил у парламента официального назначения и, когда оно было объявлено, спокойно принял дело, как-то подчиняясь парламентскому решению*(363).
В уголовном процессе адвокаты могли выступать в качестве защитников при устном разбирательстве по всему делу. Защита на предварительном следствии не допускалась. Заседания были публичными. В гражданском процессе адвокаты не были представителями сторон. Они оставляли только обязанности правозаступничества. Представительство принадлежало поверенным, которые носили звание прокуроров (procurator, procureurs). Стороны должны были или являться лично или присылать вместо себя поверенных. Адвокатам предписывалось приходить в суд рано, так как заседания начинались с рассветом. За неявку к разбору дела без уважительной причины полагался штраф в размере десяти парижских ливров. В парламенте адвокаты должны были быть в профессиональном костюме. Начиная говорить речь, они вставали и надевали свои шляпы. Это считалось символическим выражением свободы защиты. Время прений не было ограничено, но указы предписывали адвокатам говорить кратко и не более двух раз. Адвокаты пользовались на суде свободой речи. По общему правилу, они могли говорить все, что относилось к делу, но при этом не должны были употреблять резких и обидных выражений по отношению к противникам и не смели критиковать парламентских распоряжений. Судьям предписывалось не прерывать речей, а выслушивать их терпеливо. На практике однако эта свобода речи нередко ограничивалась посторонними соображениями. Прежде всего, влиятельные противники не только словесными угрозами, но и фактическим их осуществлением заставляли адвокатов быть крайне осторожными. Мы только что упомянули об угрозах врачей по поводу процесса с медицинским факультетом. В XIV веке один военный грозил на суде адвокату противной стороны в случае проигрыша дела отрезать языки вырвать по одиночке все зубы. Подобные угрозы не всегда оставались пустыми словами. Известно не мало случаев физического насилия над адвокатами, начиная от оскорблений действиями и кончая изувечением.
К обязанностям адвоката относилось также сочинение состязательных бумаг. Хотя в этом отношении трудно провести точную границу между их деятельностью и деятельностью поверенных, тем не менее, по общему правилу, адвокатам принадлежало исключительное право составлять главные судебные бумаги, как-то исковые прошения, ответы, возражения, опровержения, апелляционные жалобы и т. п. Они должны были быть кратки и ясны. При адвокатах состояли секретари (клерки), помогавшие им сочинять бумаги. Обыкновенно они были простыми писцами, но иногда обязанности клерков принимали на себя молодые адвокаты, с целью практически ознакомиться с делопроизводством. Сочинение бумаг оплачивалось по таксе, но размеры ее неизвестны.
Общественное положение. Как уже было замечено, адвокаты составляли часть "парламентского корпуса" и занимали следующее за судьями место. На всех общественных торжествах, в которых участвовал парламент, они стояли позади судей и перед поверенными.
Подобно членам парламента, адвокаты пользовались высоким общественным уважением. Французские короли XIII и XIV вв. чрезвычайно благосклонно относились к адвокатскому сословию и щедро осыпали милостями его членов. Это объясняется тем, что адвокаты оказали им много услуг в борьбе с папской властью.
Подобно тому, как и в республиканском Риме, адвокатура служила для честолюбивых людей путем к достижению высших должностей в государстве. Канцлеры, президенты, члены парламента и других судов, прокуратуры назначались королями преимущественно из числа адвокатов. В одном указе Генриха III прямо предписано, что адвокаты могут быть назначаемы председателями высших судебных мест. До XV в. назначение на судебные должности зависело от одного короля. Но затем канцлеру и парламенту было предоставлено право избирать, по своему усмотрению, достойных кандидатов.
Право на занятие судебных должностей было лучшей привилегией французских адвокатов в средние века, а перспектива достигнуть высших мест в магистратуре - самым побудительным стимулом к ревностному исполнению профессиональных обязанностей. Кроме этой привилегии, адвокаты в течение долгого времени пользовались еще другой, хотя не столь важной, но все-таки дорогой для них и усердно ими оберегавшейся. Она заключалась в особой подсудности (droit de committimus): личные дела адвоката были подведомственны только палатам парламента. Эти привилегии основывались на том, что адвокаты считались членами "парламентского корпуса" наравне с судьями. Несмотря на то, что несколько раз делались попытки лишить адвокатов привилегированной подсудности, она продолжала существовать вплоть до XVI века, а в несколько ограниченном виде еще и позже.
Таково было состояние французской адвокатуры в средние века. Без всякого преувеличения его можно назвать блестящим. Несмотря на все неблагоприятные условия, на отсутствие политической свободы, на необеспеченность прав личности, на недостатки судопроизводства и, наконец, на слабое развитие сословных учреждений адвокатура, ревностно выполняя свое священное призвание, являлась деятельной и бесстрашной союзницей правосудия и занимала одно из первых мест в системе государственного управления.