Римская адвокатура нашла в Германии менее благоприятную почву, чем в Галлии. Дикие, суровые и воинственные германцы не обладали склонностью к красноречию и, по свидетельству Тацита, являлись в народное собрание для обсуждения дел не иначе, как с оружием в руках.
Историк Флор рассказывает, с каким ожесточением преследовали они римских адвокатов, попавших к ним после поражения Вара. Одним они выкалывали глаза, другим отрезали руки и т. п. Вырвавши кому-нибудь из них язык, они говорили "теперь, ехидна, ты не будешь больше шипеть!"
Тем не менее, адвокатура привилась в Германии, и первые известия о ней относятся к VI веку. В лангобардских и вестготских законах (VI в.) уже фигурируют адвокаты под разнообразными названиями. Последующие законодательные памятники, каковы капитуляции Карла Великого, а затем Саксонское и Швабское Зерцала и другие партикулярные уставы, тоже касались вопроса о судебной защите. Так как организация германской адвокатуры оставалась в течение средних веков почти неизменной, то мы рассмотрим ее в историческом, а в систематическом порядке, по рубрикам.
Судопроизводство. Древнегерманский процесс основывался на принципах устности, гласности и состязательности. В отправлении правосудия видную роль играл народный элемент в качестве присяжных.
Правозаступничество и судебное представительство. С древнейших времен эти две функции были в Германии разделены: правозаступничество принадлежало адвокатам*(725), а представительство - поверенным. Поэтому, о деятельности тех и других следует говорить отдельно.
Допущение к адвокатуре. Подобно тому, как в республиканском Риме, законодательство определяло только отрицательные условия для занятия адвокатурой. Сначала к этой профессии не допускались лица, не имевшие права вообще вести дел на суде, какими были женщины, рабы и дети. С течением времени сюда был присоединен еще целый ряд других лиц, именно: лишенные прав (незаконнорожденные, клятвопреступники, опальные), несовершеннолетние, духовные, немые, глухие, еретики, слабоумные и иудеи.
В некоторых местностях в этот список были внесены также слепые, хромые и дряхлые. Кроме того, вначале права защищать на суде не имели лица, принадлежащие к другой общине, но впоследствии это право было распространено на всех граждан данного государства и даже на всех лиц немецкого происхождения. Наряду с общими отрицательными условиями существовали особые, специальные, относящиеся к некоторым родам дел. Так, не могли выступать в качестве адвокатов судьи и судебные чиновники в тех судах, при которых они состояли, адвокаты, если они в том же процессе были раньше защитниками и советниками противной стороны, лица, которые прежде являлись пред данным судом в качестве подсудимых, и те, которые были в данном деле свидетелями или присяжными.
В этих постановлениях легко найти отголоски римского права.
Положительные условия, так то образовательный и нравственный ценз, вовсе не были определены. Таким образом, адвокатура в средневековой Германии представляла собой, подобно адвокатуре республиканского Рима, абсолютно свободную профессию. Каждое лицо, удовлетворявшее отрицательным условием, могло получить право заниматься ею. По капитуляриям Карла Великого, звание адвоката давалось судом и, притом, раз навсегда. Впоследствии не требовалось даже этой формальности.
Внутренняя организация. Из предыдущего видно, что о внутренней организации адвокатуры не могло быть и речи. Каждый адвокат был совершенно самостоятелен и независим от своих товарищей по профессии; никакие узы не связывали его с ними. Закон определял некоторые стороны их деятельности, но во всяком случае, как говорит Маурер; "адвокаты не образовывали особого сословия".
Профессиональная деятельность. Адвокаты были, как уже замечено, правозаступниками. Избрание их происходило следующим образом. Пред началом дела (т. е. при вчинении иска или представлении возражения) тяжущийся обращался к суду с просьбой дозволить ему вести дело с помощью адвоката. Если суд разрешал, то тяжущийся называл лицо, которое хотел иметь правозаступником, и просил суд приказать этому лицу принять на себя защиту. Отказываться от защиты можно было только по уважительным причинам, которыми считались следующие случаи: 1) если приглашенный адвокат заявил под присягой, что он поклялся не брать на себя защиты данного дела, или 2) что до сих пор он не вел столь важных дел и не обладает нужными для этого познаниями, или 3) если судья удостоверял, что приглашенный адвокат вызван в суд для другой цели (напр., в качестве свидетеля по другому делу), или 4) если он находился с противной стороной в родственных, соседних или вассальных отношениях. В случае уклонения приглашенного лица от защиты без уважительной причины, суд налагал на него штраф, хотя, впрочем, только тогда, когда это лицо было подсудно ему и присутствовало на заседании. С этой целью приглашенный адвокат должен был, если он не имел недвижимого имущества, представить обеспечение на случай присуждения к штрафу. Обеспечение давалось обыкновенно клиентом. Адвокат, в свою очередь, мог требовать, чтобы суд гарантировал ему известную безопасность при исполнении своих обязанностей. Обыкновенно он обращался к суду с следующими вопросами:1) может ли быть то, что будет им сказано, дополняемо и исправляемо самим тяжущимся, 2) не понесет ли он сам какого-нибудь вреда, в случае осуждения своего клиента, 3) не будет ли он привлечен к суду проигравшим дело противником, и 4) возместит ли ему клиент убытки, которые могут произойти вследствие исполнения обязанностей защитника. Получив удовлетворительный ответ со стороны суда, адвокат просил позволения переговорить с клиентом и имел право повторять такое совещание трижды во время каждой отдельной речи. Право слова на суде в таком случае принадлежало одному адвокату, а тяжущийся мог только отвечать на вопросы суда, который при каждом более или менее важном объяснении адвоката, спрашивал тяжущегося, подтверждает ли он или отрицает это объяснение. Если тяжущийся отрицал, то слова адвоката не принимались в расчет, и сам он должен был уплатить штраф.
Из порядка избрания адвокатов ясно видно, что судебная защита не считалась профессией, а представляла собой общегражданскую обязанность каждого полноправного лица. Само собой понятно, что такое патриархальное и в то же время несомненно возвышенное воззрение могло существовать только в малоразвитом юридическом быту, когда знание права было общедоступно и не сделалось еще достоянием особого класса специалистов. Несмотря на отсутствие потребности в правозаступничестве, употребление адвокатов в древней Германии было чрезвычайно распространено по другой причине. Дело в том, что германский процесс отличался крайним формализмом: тяжущиеся не имели права исправлять или брать надзор того, что было сказано ими на суде, так что нередко невольные ошибки или оговорки бывали причиной потери процесса. Между тем речи посторонних лиц, говоривших вместо тяжущихся, не подчинялись этому формализму и могли быть исправляемы и дополняемы самими сторонами. Отсюда ясно, что для тяжущихся, большинство которых не привыкло говорить на суде, был прямой расчет прибегнуть к помощи адвоката.
Проступки адвокатов. Если адвокат нарушил верность клиенту и причинил ему ущерб, то он должен был вознаградить его за все убытки, а иногда даже в данном количестве, и, кроме того, подвергался штраф и лишался навсегда права выступать в качестве адвоката. Несколько меньшему наказанию подлежал тот, кто какими-либо словами нарушал уважение к суду.
Ведение неправых дел было запрещено, а потому лицо, приглашенное в защитники, могло отказаться, если считало дело таковым, но когда суд не принимал его отказа, то оно должно было продолжать ведение дела и освобождалось от всякой ответственности.
Гонорар. Так как судебная защита признавалась обязанностью каждого члена общины, то вначале никакого вознаграждения, кроме разве добровольных подарков со стороны клиента, адвокаты не могли получать. С течением времени, когда большинство граждан стало уклоняться от исполнения обязанностей правозаступничества, и когда образовался класс профессиональных адвокатов, были допущены условия о гонораре и даже судебные иски о нем. Но ненасытная жадность адвокатов, выговаривавших себе крупные вознаграждения, привела к установлению такс. В разных местностях они были различны. За уголовные дела полагалось больше, чем за гражданские, в которых вознаграждение иногда соразмерялось с ценой иска; затем, туземные жители платили меньше, чем иностранцы и т. п. Адвокат, нарушивший таксу, лишался права заниматься профессией и вместе с переплатившим клиентом подвергался штрафу, а иногда даже телесному наказанию*(738).
Общественное положение. В течение долгого времени адвокаты не составляли особого класса. Так как ими могли быть граждане, удовлетворяющие только некоторым отрицательным условиям, и так как судебная защита признавалась своего рода обязанностью для них, то само собой понятно, что говорить об общественном положении адвокатуры при таком порядке вещей представляется совершенно невозможным. Только с той поры, как правозаступничество стало профессиональным занятием и появились адвокаты в собственном смысле слова, т. е. профессиональные судебные защитники, может быть речь об отношении общественного мнения к адвокатуре. Некоторые факты указывают, что это отношение было далеко неблагоприятно. Пока судебная защита не была отдельной профессией, оплачиваемой подобно всем другим профессиям, она признавалась почетной обязанностью. Ею не гнушались заниматься в отдельных случаях самые знатные люди, и даже император Карл Великий выступил однажды на суде в защиту своего воспитателя. Но когда адвокатура обратилась в профессию, престиж ее стал быстро падать и достиг невероятно низкой степени. Адвокаты заняли в общественном мнении место наряду с представителями самых грубых ремесел. Какой поразительный контраст! В то самое время, как французские адвокаты пользовались во второй половине средних веков почетом и представляли собой особую "знать" и "рыцарей закона", альтцельский аббат выдавал одному лицу удостоверение, что "вышепоименованный не рожден нечестным и презренным ремесленником, как то: ткачом, музыкантом, баньщиком, медником, резчиком свиней, адвокатом и тому под.".